В Уссурийском райсуде потребовали оборудовать этот суд «помещением для общения с адвокатом» — и получили отказ

В России очень принято говорить о «гуманизации» уголовного законодательства и о том, что страна уже находится в ряду «правовых государств», которые отказались от идеи «жёстких норм» и всяких «традиций ГУЛАГа». Однако, элементарное требование соблюдения права гражданина РФ на защиту натыкается на «непонимание» суда. Сегодняшнюю нашу новость мы посвяти конкретному делу — № 2а-2297/2019, которое 14 мая 2019 г. было рассмотрено в Уссурийском районном суде судьёй Евгением Рогалевым.

Первым об этой истории рассказал известный новостной паблик «Объединённый правовой союз» (ОПС МЕДИА). Началось всё с того, что с административным иском в Уссурийский районный суд Приморского края обратился гражданин К., обвиняемый по «наркотической» статье Уголовного кодекса РФ 228.1. Данный гражданин оспаривал действия сразу нескольких структур: УМВД по г. Уссурийску, ЛОВД по г. Уссурийску и Управлению судебного департамента в Приморском крае. В своём иск К. добивался «возложения обязанности по оборудованию в Уссурийском райсуде помещений для общения с адвокатом и ознакомления с делом и о запрещении размещения в металлических защитных ограждениях». Обвиняемый К. (сейчас он содержится в СИЗО), посчитал, что его право на защиту нарушено, ибо обсуждать свою позицию с адвокатом, находясь в судебном заседании, он может только через клетку и только в присутствии посторонних лиц (в частности, конвоя). А этим, по его мнению, нарушается конфиденциальность общения, нарушаются принципы равноправия и состязательности сторон. Своё нахождение в клетке во время судебного процесса К. считает «бесчеловечным и унижающим его человеческое достоинство», кроме того, считает, что нахождение его в клетке не даёт ему возможности полноценно вести запись услышанного в судебном заседании в тетрадь. Проще говоря, гражданин К. в данном случае подаёт в суд на действия суда, причём настаивает на том, чтобы сам суд обязал судебный департамент сделать в этом же суде кабинет для общения обвиняемых и подсудимых с адвокатами.

Как отмечает в своём сообщении «ОПС МЕДИА», «по сути, иском гражданина К. судья Евгений Рогалев был поставлен перед выбором – пойти или не пойти на прецедент. Представьте себе, если бы судья Рогалев обязал бы Управление судебного департамента оборудовать помещение для общения адвокатов с подзащитными в своём собственном суде!»

Но прецедента не случилось. Судья посчитал, что полиция (и территориальные структуры, и транспортные) действуют в русле ведомственных инструкций и приказов о конвоировании и т.п. И что присутствие конвоя и иных сотрудников МВД в зале суде никак не ограничивает гражданина К. в общении с адвокатом. Кстати, и нахождение в клетке тоже, оказывается, никаких прав не ущемляет и не мешает вести записи. Примечателен тот факт, что представители Управления судебного департамента в Приморском крае на это заседание не явились, по каким причинам – непонятно. По крайней мере, суд в своём решении это никак не объясняет. Правда, непонятно: К. в своём обращении указывал на норму ст. 3 Конвенции от 4 ноября 1950 года «О защите прав человека и основных свобод», которая поддержана решениями Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) (которые пока ещё обязательны к исполнению на территории РФ), а судья уссурийский судья Рогалев посчитал, что для прояснения ситуации достаточно и ведомственных приказов МВД РФ. Оно и понятно, где Уссурийск, а где Страсбург, в котором базируется тот самый ЕСПЧ. Получается, что уссурийская Фемида покруче европейской будет?

Константин Антонович, адвокат конторы адвокатов №3 г. Владивостока:

— Несомненно, что решение суда не могло быть иным в силу «обычаев делового оборота». К сожалению, методами изоляций и репрессий правоохранительная система компенсирует низкое качество работы оперативных и следственных органов, а суды тому благоволят, забывая, что право на защиту – один из основополагающих институтов здорового общества. Из чего может быть лишь один вывод – что адвокат и подзащитный должны общаться без каких-либо препон, а ставить ведомственную инструкцию выше конституционных прав – необоснованно.

Екатерина Бутова, адвокат Приморской краевой коллегии адвокатов:

— Конечно, ситуации в судах бывают разными, особенно, когда речь идет об избрании меры пресечения. Нужно отметить, что часто сроки истекают и важно не переносить заседания для согласования позиции адвоката с подзащитным. В этом случае, конечно, важно дать возможность обвиняемому пообщаться в адвокатом в специально отведённой комнате. Также хочу заметить, что в данном случае требования истца вытекают из принципов, предусмотренных законодательством. Исходя из смысла законодательства – такие комнаты в судах необходимы. Принцип адвокатской тайны установлен законом и, следовательно, является правовой нормой, определяющей в ряде случаев, права и обязанности участников процессуальной деятельности при отправлении правосудия. Вместе с тем, это процессуальное правило, относящиеся, прежде всего, к адвокатам, имеет глубоко нравственное содержание, что делает его одним из важнейших принципов профессиональной адвокатской этики. Кроме того, есть положительная практика других регионов. Так, сегодня в городском суде Санкт-Петербурга созданы комнаты, в которых адвокаты могут поработать. Это, конечно, не комнаты для общения с подзащитными, но уже маленькая победа…

Источник:
Деловой портал «Золотой Мост»